Вальтер Скотт
(15.08.1771 – 21.09.1832)
Английский писатель.
Исторические романы «Уэверли», «Пуритане», «Роб Рой», «Айвенго», «Квентин Дорвард», «Антикварий», «Эдинбургская темница» и др.; исторические и историко-литературные новеллы; сборник шотландских баллад «Песни шотландской границы», поэмы «Песнь последнего менестреля», «Мармион», «Дева озера» и др.
В середине XIX в. «шотландским бардом» Вальтером Скоттом зачитывалась вся образованная Россия, увлекаясь волшебством авторского вымысла и, одновременно, точностью исторического изображения. Скотт был не менее популярен и в Европе. Гете писал о нем: «Вальтер Скотт – великий талант, не имеющий себе равных, и, право же, неудивительно, что он производит такое впечатление на читающий мир. Он дает мне обильную пищу для размышлений, и в нем мне открывается совсем новое искусство, имеющее свои собственные законы». А Байрон признавался: «Я все романы Вальтера Скотта читал не менее пятидесяти раз».
В автобиографическом очерке знаменитый романист писал: «У каждого шотландца имеется родословная. Это есть его достояние столь же неотъемлемое, как его гордость и его бедность». Сын судебного стряпчего и дочери профессора медицины, уроженец Эдинбурга и наследственный баронет имел все права на такое утверждение. Родословная Скотта, шотландского дворянина, и с материнской и с отцовской стороны представляла собой часть национальной летописи, о чем он не раз с гордостью упоминал в своих романах, умело вплетая в канву повествования историю своих предков.
Следуя примеру и желанию отца, Вальтер вступил на путь юриста, закончив соответствующий факультет Эдинбургского колледжа. А вот к писательству шел долго. Правда, стихи начал сочинять еще в детстве, но опубликовал их только в 33 года, а художественную прозу и того позже – в 42 года. Долгое время Скотт решал для себя, что главное в его жиз-ни – юридическая карьера или литература. Но в итоге ни одной, ни другой профессии он так и не изменил. Став писателем, Скотт по-прежнему добросовестно исполнял свои обязанности адвоката в округе Селькирк, посещал клиентов, разбирая их тяжбы. Не изменил он свой строгий распорядок жизни и после женитьбы на француженке из эмигрантской семьи Шарлотте Шарпантье, покинувшей Францию в годы Великой Французской революции.
Вальтер Скотт еще с детства много читал, он рано познакомился с творчеством Шекспира и Эдмунда Спенсера, автора известных поэм. Он восхищался английскими балладами из сборника «Памятники древней английской поэзии», выпущенного Томасом Перси. Попутно Скотт изучал языки: как юрист – латынь, как читатель и писатель – итальянский, французский, немецкий. Увлекшись англо-шотландскими балладами, он и сам составил и издал в 1802 г. сборник «Песни шотландской границы», а затем и собственные поэмы.
После выхода в свет поэтического сборника «Песни шотландской границы» Вальтеру Скотту до конца его жизни сопутствовал неизменный литературный успех, к которому сам писатель относился с подобающей скромностью: «Что мне досталось славы свыше моей собственной доли, с этим мои современники согласятся столь же охотно, как и я сам признаю, что слава превысила не только мои надежды, но даже мои желания».
Уже в первых поэтических опытах Скотт проявил честность и непредвзятость в творческом воссоздании истории Шотландии, ее преданий и легенд. Те же принципы писатель распространил позже и на прозу. Он предлагал своим читателям вымысел, но особый, «волшебный» вымысел, способный заставить поверить в его реальность. Скотт не мистифицировал публику, а увлекал ее размышлениями о ходе истории, о смене эпох. В таком ключе написаны лучшие романы Вальтера Скотта «Уэверли, или 60 лет назад», «Пуритане», «Роб Рой», «Айвенго», в них предстала история Шотландии и Англии на всех трагических поворотах в судьбах их народов.
Кстати, сохранились воспоминания очевидца о том, как писал Вальтер Скотт. Это едва ли не самое поразительное свидетельство о писательской работе занесено в особую оксфордскую книгу литературных примечательных фактов и историй. Его запечатлел Джон Гибсон Локхарт, зять Вальтера Скотта, ставший впоследствии его биографом. Дело происходило в Эдинбурге, где напротив дома писателя веселился с друзьями Джон, тогда еще и не подозревавший, что станет его родственником. Неожиданно один из собутыльников замер, увидев в окне напротив быстро бегущую по бумаге руку с пером. «И так день и ночь! – с ужасом воскликнул он. – Когда бы я ни пришел, когда бы ни взглянул на окно, я вижу одно и то же: пишущую руку… неведомую, таинственную, невероятную, пишущую руку. Должно быть, это какой-нибудь переписчик-поденщик». На что хозяин дома ответил: «Нет, друзья мои, это пишет сэр Вальтер Скотт».
Романы сделали Вальтера Скотта фигурой легендарной. И если в своей автобиографии он писал, что ему в ранние годы посчастливилось видеть двух знаменитых литераторов – поэта Уильяма Блейка и автора популярного в свое время романа «Монах» Мэтью Льюкса, то впоследствии не было писателя, тем более читателя, который не стремился бы встретиться со Скоттом. У Вальтера Скотта появились обширные связи с королями, полководцами, писателями и другими знаменитостями. Особенно он гордился перепиской с Гете, считая его величайшим писателем Германии.
Установились, хотя и не сразу, добрые отношения с Байроном. Поначалу между ними назревало что-то в виде ссоры, зачинщиком которой был, конечно же, задиристый лорд Байрон, в то время начинающий поэт. Первый сборник его стихов был основательно раскритикован «Эдинбургским обозрением», на что поэт ответил разгромной статьей, в которой досталось и Скотту, названному «наемным писакой». Позже, правда, оба литератора во время одного из светских приемов объяснились. Свидетели той встречи отмечали ее необыкновенную атмосферу: оба писателя были знамениты, оба имели основание гордиться родовой причастностью к истории, а самое удивительное, что оба хромали (хромота у Скотта – следствие перенесенного в детстве полиомиелита). Спускаясь по лестнице, они предупредительно поддерживали друг друга.
С тех пор между двумя знаменитостями укрепилось взаимное дружеское расположение. Лишь однажды Скотт был смущен и озадачен, когда Байрон посвятил ему поэтическую трагедию «Каин», которую лондонская публика посчитала безнравственной. Вальтер Скотт не был ханжой, но позиция Байрона показалась ему уж слишком рискованной. Этот эпизод, правда, нисколько не повлиял на их отношения. И когда Стендаль как-то резко отозвался о литературных и личных качествах Скотта, Байрон тут же поспешил опровергнуть такую оценку: «Я знаю Вальтера Скотта давно и хорошо и, в частности, видел его при обстоятельствах, требующих истинного характера, поэтому должен заверить вас, что характер его заслуживает восхищения, что изо всех людей Скотт – наиболее открытая, наиболее благородная и наиболее благожелательная натура».
И все же возникает вопрос: почему Скотт вступил в литературу так поздно, уже после сорока лет, держа в секрете все, о чем писал и размышлял еще с молодости? Тому есть несколько версий. Первая состоит в том, что Скотт начинал как поэт, и как поэт получил самое широкое признание. Перейдя к прозе, он долго сомневался, стоит ли рисковать своей поэтической репутацией, если вдруг его романы окажутся слабее баллад и поэм.
Из другой, не менее правдоподобной версии, следует: чтобы как-то пробивать дорогу своей литературной продукции, Скотт решил стать партнером одной издательской фирмы. Она выпустила поэму «Дева озера», которая имела такой успех у читателей, что побудила предприимчивых людей прокладывать дороги и строить гостиницы для желающих посетить озеро, описанное в поэме. Но вскоре фирма потерпела крах, поскольку долго продержаться на произведениях одного, хотя и очень популярного автора, было невозможно. Чтобы выйти из финансовых затруднений, Скотт быстро дописал роман, который был им начат за десять лет до этого, а поскольку не был уверен в его успехе, то книга была выпущена без имени автора. Вскоре романы оправдали себя, и имели настолько большой успех, что анонимный автор стал Великим Неизвестным. Хотя тайна авторского имени, особенно для друзей, давно перестала быть тайной.